Первая коллекция (на сезон весна/ лето 1985 г.) была представлена на неделе прет-а-порте в Лондоне и называлась «Афганистан отвергает западные идеалы». За ней последовали «Абсурдные игры», «Падшие ангелы» и «Забытая невинность». Подобные названия коллекций характерны для творчества Галльяно: вначале он всегда придумывает литературную историю, для персонажей которой затем создает костюмы. В этих коллекциях уже присутствовали характерные для Гальяно приемы — крой по косой, двусторонние модели, трансформирующиеся вещи-«хамелеоны», когда брюки превращались, например, в жакеты. Джон Гальяно является настоящим фанатиком моды, возрождая забытые приемы кроя (он изучил все старинные костюмы в лондонском музее Виктории и Альберта), создавая новые ткани и стремясь к такому совершенству исполнения, добиться которого можно только в мастерских домов высокой моды. Уже в 1980-е гг. профессионалы из мира моды оценили его виртуозные конструкции, возрождающие крой по косой, придуманный М. Вионне и почти забытый после войны. В 1987 г. за коллекцию на сезон весна/лето 1988 г. Гальяно была присуждена премия «Лучший дизайнер года». Коллекция была посвящена героине пьесы Т. Уильямса «Трамвай «Желание» и в ней чувствовалось влияние не только великих кутюрье прошлого, но и японских дизайнеров-деконструктивистов. Асимметричные линии кроя, неровные подолы, новые эффекты посадки напоминали модели Ямамото и Кавакубо, но в смягченном, более женственном варианте.

В конце 1980-х гг. Гальяно уже был признанным авангардистом среди британских дизайнеров. Многие его идеи воплощались в массовой моде спустя несколько лет. Например, в 1989 г. он показал прозрачные майки и бархатные шляпы в виде деформированных цилиндров, которые войдут в моду в 1990-е гг. С 1990 г. Гальяно участвует в показах прет-а-порте в Париже. В 1992 г. он перебирается в Париж. Однако времена для рафинированного и роскошного стиля Гальяно были крайне неудачные: это был разгар экономического кризиса. Коллекции, которые критика оценивала столь высоко, раскупались плохо. За коллекцию весна/лето 1992 г. «Наполеон и Жозефина» Гальяно удостоился в прессе звания «мастер романтической элегантности». В этой коллекции он обыгрывал тему нижнего белья, которое превращал в верхнюю одежду (например, пояс для чулок — в мини-юбку). Сенсацию произвел показ осенью 1993 г. — коллекция называлась «Побег юной принцессы Лукреции из большевистской России» и напоминала о женских образах русской литературы XIX в. — «тургеневских девушках», Анне Карениной, Соне Мармеладовой — некий собирательный образ в сознании западного человека. В этой коллекции были огромные кринолины из тафты, прозрачные блузки, сшитые из разрезанных кружев, муфты и шлейфы. Намеренная небрежность в прическах и одежде привносила новый оттенок в исторический стиль. Но, несмотря на восторги обозревателей моды, коллекция не была раскуплена; от Гальяно ушел спонсор, и он остался буквально без средств к существованию. У него не было денег даже на еду и оплату номера в гостинице. Гальяно зарабатывал на жизнь, рисуя эскизы на продажу. Из этой бедственной ситуации ему помогла выбраться встреча с Джоном Билтом и Марком Райсом, которые спонсировали создание новой коллекции на сезон осень/зима 1994 — 1995 гг. Показ этой коллекции стал новым триумфом Гальяно — за нее он получил вторую премию «Лучший дизайнер года». Коллекция всего из 17 моделей была показана в старинном особняке XVIII в., который предоставила для дефиле давняя поклонница стиля Дж. Гальяно мадам Шлюмберже. Несмотря на ограниченность в средствах, Гальяно стремился создать особую атмосферу театрализованного действа. Каждому приглашенному вместо обычного билета прислали старинный ключ. По старинному паркету ходили манекенщицы в странных головных уборах (созданных Ф.Трейси), напоминающих о прическах японских гейш, в облегающих платьях, скроенных по косой, которые подчеркивали каждое движение тела.

После этого успеха наступило признание Гальяно во Франции — в июле 1995 г. было объявлено о приглашении его на пост арт-директора в Дом высокой моды «Живанши». Владельцы Дома «Живанши» рассчитывали, что Гальяно сумеет сделать то, что в свое время сделал К.Лагерфельд в «Шанель» — вдохнуть новую жизнь в старые традиции, сделать имидж марки более современным, привлечь новых клиенток. Уже в первой коллекции весна/лето 1996 г. (названной «Индейской коллекцией») Гальяно продемонстрировал новый стиль — смешение историзма и этнического стиля. Это будет характерно для него во второй половине 1990-х гг.: «Искусство Африки и Китая, живопись Дега, Ту-луз-Лотрека, Дали, Климта, Париж 20-х годов и индейцы-чероки — все пошло в общий котел, и из этой гремучей смеси выплавился его стиль, безусловно, эклектичный, где безумная тяга к новизне перемешана с ностальгией по уходящему веку, техническое совершенство с романтизмом, авангард с ретро»1. Вторая коллекция «от кутюр» для «Живанши» была посвящена теме цирка — это была «История украинской невесты, которая убежала с цыганами и бродячим цирком», показанная в винном погребке. Этническая тема появилась и в других коллекциях «Гальяно». Например, коллекция осень/зима 1996—1997 гг. называлась «Индианки».

В октябре 1996 г. грянула новая сенсация — Джона Гальяно пригласили в Дом «Кристиан Диор» — символ французской моды. Несмотря на утверждения скептиков, что сыну водопроводчика экстравагантного вида (Гальяно часто меняет свой имидж, соответствуя стилю своей коллекции — то с усиками Сальвадора Дали и серьгой в ухе, то с длинной косой, то в малайском саронге, увешанный бижутерией) будет очень трудно в респектабельном мире светских салонов и роскоши, Гальяно удалось не только придать новый блеск слегка потускневшей короне Дома «Диор», превращая каждый новый показ в настоящую сенсацию, но и привлечь новых клиентов. Среди звезд шоу-бизнеса стало модным появиться на каком-нибудь светском мероприятии в платье от «Диор» (Мадонна, Николь Кидман, Эммануэль Беар, Милла Йовович и др.). Это позволило не только привлечь внимание прессы, но и увеличить объемы продаж одежды прет-а-порте, аксессуаров и парфюмерии. Дж. Гальяно учел все свои прошлые неудачи и по-новому построил работу над коллекцией, став, наконец, коммерчески успешным дизайнером. Он никогда не начинал новую коллекцию, не имея полного отчета о том, что продано и не продано в бутиках из предыдущей коллекции.

Финансовые возможности LVMH позволили Гальяно реализовывать самые сумасшедшие идеи при создании роскошных коллекций и организации дефиле. Он устраивал необыкновенные театрализованные показы, превращая стадион в Булонском лесу в лесные заросли, вокзал Ватерлоо — в пустыню, а Оранжерею Версальского дворца — в 150-метровый подиум, залитый водой. Во время показов топ-модели не просто демонстрировали одежду, а играли персонажей историй, придуманных Гальяно. Но при этом шоу у него не превращается в самоцель. Гальяно считает, что если даже слишком много работает над шоу, то все же больше внимания уделяет коллекции, придуманной и сбалансированной, той, которая продается повсему миру. Гальяно говорит, что его команда работает в основном над новой одеждой, а не над тем, чтобы произвести очередной скандал. Хотя здесь он немного лукавит: то, что демонстрируют публике во время дефиле, и то, что потом продают в магазинах, на первый взгляд совершенно разные вещи. Для Гальяно показ коллекции — способ в радикальной, иногда шокирующей форме выразить свои идеи. При этом за театрализованными макияжем, прическами и аксессуарами прячутся совершенно реальные вещи, которые затем успешно продаются.

Дж. Гальяно по праву занимает положение лидера высокой моды. Зрелость авторского почерка и совершенство моделей, метод работы над коллекцией продолжают традиции «от кутюр». Каждый сезон все предварительные идеи собираются в отдельном журнале вместе с вырезками из газет, картинками, репродукциями и т.п. Затем рождается история, посвященная какой-то героине — музе коллекции (ими были Лукреция Борджиа и Мися Серт, кинозвезда 1920-х гг. Луиза Брукс и Скарлетт О’Хара). Параллельно идет работа над тканями, которые часто создаются специально по заказу. Наиболее интересные варианты зарисовываются и фотографируются, затем создается выкройка из муслина, в которую вносятся коррективы. Потом разрабатываются аксессуары, обувь, головные уборы. Параллельно идет работа над будущим показом — придумываются прически, макияж, режиссура показа и т.п. Так организована работа над созданием ежегодно двух коллекций «от кутюр» для «Диор», четырех коллекций прет-а-порте для «Диор» и «Джон Гальяно» (две основные коллекции, которые демонстрируются во время недели прет-а-порте в Париже плюс еще две предварительные коллекции), двух коллекций, которые появляются в магазинах накануне Рождества и в разгар летних отпусков. Кроме этого Джон Гальяно контролирует создание коллекции мехов «Гальяно», коллекции сумок и обуви «Диор» и «Галльяно», купальников и белья для «Диор», очков и платков «Гальяно». Таким образом, Гальяно в начале XXI в. можно назвать не только одним из самых талантливых, но и продуктивных дизайнеров.

Уже первая коллекция высокой моды для Дома «Кристиан Диор» (на сезон весна/лето 1997 г.), посвященная 50-летию Дома, стала настоящей сенсацией. Она называлась «Африканки» — в ней Гальяно соединил мотивы исторического костюма эпохи «ар нуво» и гламурный шик 1930-х гг. с этническими элементами — фантастические прически и грим на лицах манекенщиц напоминали о первобытных племенах, а африканские украшения из разноцветных бус превратились в ажурные платья. Эту тему Гальяно продолжил и в других коллекциях, соединяя экзотику восточных тканей с роскошью европейского костюма в коллекциях прет-а-порте для «Диор» осень/зима 1997—1998 гг. («Китайская коллекция» была показана в Музее Азии) и лето 1998 г. (где применялись ткани, выполненные в технике «икат»); в коллекции «от кутюр» для «Диор» осень/зима 1998 — 1999 г. «Путешествие в Восточном экспрессе» (где смешались мексикано-индейские мотивы с костюмом XVII в. — была показана на вокзале Аустерлиц); в коллекции «Галльяно» осень/зима 1999—2000 гг. (с объемными пальто с крупным орнаментом, напоминавшими индейские пончо).

После этого Гальяно создавал ироничные пародийные коллекции, которые поражали, а некоторых и шокировали своими образами — коллекция «Кристиан Диор» лета 2000 г. в стиле «хиппи-шик» вызвала настоящий скандал и демонстрацию парижских клошаров, которые обвиняли Гальяно в циничном использовании образа бродяги в коллекции высокой моды. Модели были в лохмотьях, увешанные украшениями из битых чашек, старых дверных ручек и флаконов для духов, отдельные части которых были специально позолочены. Ткань некоторых платьев и брюк напоминала газету — при ближайшем рассмотрении «газета» оказывалась тафтой с напечатанным на ней текстом. Хотя эта идея отнюдь не нова, в последующие сезоны такие ткани стали знаком фирмы «Диор». Французские газеты посчитали эту коллекцию неуместной для Дома «Диор», а парижские бездомные устроили демонстрацию протеста у магазина «Кристиан Диор».